Я молчал про реформу РАН, пора она была вопросом экономики и хозяйственного управления. Но теперь эта реформа стала вопросом морали. Молчать уже нельзя.Один знакомый в рамках бессмысленного спора как-то спросил: в какой структуре, по твоему мнению, сконцентрировано больше всего искренних патриотов России? Кто-то, наверное, ответил бы на этот вопрос «армия», кто-то — «церковь», но я сказал – РАН.
Логика тут прямая: уж на кого-кого, а на российскую науку денежных дождей не проливалось ни при Ельцине, ни при Путине, ни при Медведеве. Наоборот: нужда, разруха, забвение. При этом российские ученые – это те люди, которые без проблем могут устроиться в любой из западных стран, получив там и приют, и довольствие, и славу, и деньги, и лаборатории. Многие и впрямь уехали. Но большинство осталось. Если это не патриотизм, что тогда патриотизм?
Возможно, именно поэтому РАН доверяет
столь огромное количество людей. А может, люди мыслят совсем другими категориями, может, их вера в нашу науку имеет сакральную, почти религиозную природу. Мол, если ученые умеют расщеплять атомы, как же можно им не доверять?
Если резоны и впрямь таковы, то за этой кажущейся наивной простотой прячется настоящая народная мудрость. Ведь одно из проявлений мудрости – признать, что есть вопросы, в которых иные и умнее, и компетентнее тебя. Тогда – лучше отойти в сторону, не стоять под локтем, не мешаться. И ведь парадоксальная получается ситуация: у народа мудрость есть, а у народных избранников – нет.
В США нет единого академического центра. И почти нет ученых, которые просто ученые. Вся наука сконцентрирована в вузах, ученый – обязательно профессор, он живет и работает на деньги университета и инвесторов, он самостоятелен и автономен. В нашей, предельно централизованной, «вертикальной» со времен Ивана III, стране такого, конечно, быть не могло. Поэтому у науки появился свой центр – Академия. Но
даже во времена Сталина РАН (тогда называвшаяся АН СССР) сохраняла свою самостоятельность и автономию.