Сегодня туристу или местному жителю, пробегающему мимо исторического здания Парижской оперы, невдомек, какие нешуточные страсти кипели при его строительстве два века назад. Взять хотя бы скульптурную композицию Танец (1865–1869) Жан-Батиста Карпо, венчающую один из углов главного театра Франции. Ну нагой андрогин с бубном, ну растрепанные вакханки вокруг, ну амур у них в ногах, сам не свой от этой сладострастной пляски. Подумаешь! Но в 1869 году консервативная часть общества проклинала скульптора и требовала незамедлительно убрать эту непристойность с фасада Opéra de Paris.
Завсегдатаи Оперы отказывались впредь посещать ее спектакли, другие забросали Танец бутылками, наполненными чернилами. А французская императрица Евгения, увидев не только скульптурную группу, но и само завершенное здание театра, воскликнула: «Какая отвратительная посредственность! Нет никакого стиля — ни греческого, ни римского!» На что архитектор Шарль Гарнье, сполна наслушавшийся про свое китчевое детище, спокойно ответил: «Это стиль Наполеона III, мадам». Стиль Второй империи, богатой, пышной, светской, построенной Гарнье, вальсирующей под Оффенбаха. Что касается судьбы Танца, то его сегодня заменили копией на фасаде, а сам оригинал перенесли в Лувр, тем самым окончательно признав его художественные достоинства. Сын простого каменщика из Валансьена, Жан-Батист Карпо (1827–1875) стал одним из главных творцов при императорском дворе. «Скульптор улыбки» и «художник движения» — так чаще всего называли официального портретиста Наполеона III и автора знаковых парижских монументов эпохи (помимо скандального Танца, ему принадлежат рельеф Триумф Флоры (1863–1866) в саду Тюильри и фонтан Четыре части света (1867–1872) в Люксембургском саду).
Впрочем, жаловали Карпо только при дворе; коллеги по цеху и пресса никогда не разделяли ни его стремления к живописной лепке формы, ни его одержимости движением. В 1854 году за свою скульптурную группу Гектор вверяет своего сына Астианакса покровительству отца богов он получил престижную Римскую премию, которая позволяла художникам проходить стажировку в Риме на вилле Медичи, где и ныне находится Французская академия — рай для чиновников на пенсии и молодых художников. В Риме Карпо не только изучал классическую скульптуру, но и создал, вдохновляясь ею, композицию Уголино и его дети (1857–1860).
Итальянцы ее вознесли, французская столица — презрела. Выставленная в 1863 году в парижском Салоне, она вызвала, как позже и Танец, ожесточенную критику. Карпо упрекали в неуважении к академическим стандартам, согласно которым скульптура не может быть столь «многолюдной», упрекали в выборе спорного с точки зрения многих персонажа из 33-й песни Ада Данте, — свергнутого правителя Пизы графа Уголино делла Герардеска, за свои преступления приговоренного вместе с детьми и внуками к мучительной голодной смерти.
Но скульптор не реагировал на критику, тем более что монархам его работа пришлась по вкусу. «Я хотел передать самые жестокие страсти и объединить их с самой мягкой нежностью», — напишет Карпо своему другу. После этого скандала мастер оставил попытки найти понимание в академических кругах и до конца своей непродолжительной (около 15 лет) карьеры предпочитал ориентироваться исключительно на вкусы своего заказчика — императора и его окружения. Ретроспектива Жан-Батиста Карпо в Музее Орсе, собравшая почти 160 его произведений (скульптуру, включая портретные бюсты, и рисунки) — первая с 1975 года, — славное и немного горькое напоминание нынешней Франции о ее былом процветании и блеске во времена Второй империи. — Мария Сидельникова
Музей Орсе
Жан-Батист Карпо, скульптор для империи
Париж, 24 июня — 28 сентября 2014
http://www.theartnewspaper.ru/posts/659/
Journal information